Угроза представляет собой такое воздействие на психику, при котором участник сделки совершает сделку исключительно под влиянием страха перед имущественным или неимущественным вредом. Необязательно, чтобы угроза исходила от другого участника сделки, она может исходить и от постороннего лица. Сделка будет считаться совершенной под влиянием угрозы лишь в том случае, если угроза считается противоправной. Поэтому угроза кредитора обратиться с иском в суд, если должник не выполняет своей обязанности по договору, не может служить основанием для признания сделки недействительной. Кроме того, имеет значение реальность угрозы, т. е. возможность привести ее в исполнение.
В отличие от насилия, при угрозе участники сделки воздействуют посредством применения не физического, а психического принуждения.
Как свидетельствует судебная практика, сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы, встречаются весьма редко.
Одной из разновидностей сделки с пороками воли является сделка, совершенная под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной. Представитель должен выражать действительную волю представляемого. Если представитель намеренно искажает ее с целью нанесения ему ущерба посредством совершения сделки с контрагентом, выгодной представителю, контрагенту или им обоим, то такая сделка может быть оспорена с последующим признанием ее недействительной.
Если лицо под влиянием стечения тяжелых обстоятельств вынуждено совершить сделку на крайне невыгодных для себя условиях, такая сделка может быть признана недействительной. Сделка считается совершенной под влиянием стечения тяжелых обстоятельств при наличии двух условий. Первое — стечение тяжелых обстоятельств для потерпевшего и второе — крайне невыгодные условия сделки. Такие сделки могут быть признаны недействительными по иску потерпевшего либо по иску государственной или общественной организации.
В случае признания недействительной сделки, совершенной под влиянием обмана, заблуждения, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств,потерпевшему другая сторона возвращает все полученное ею по сделке, а при невозможности возвратить полученное в натуре возмещает его стоимость в деньгах. Одновременно имущество, полученное по сделке потерпевшим от другой стороны, а также причитавшееся ему в возмещение переданного другой стороне, обращается в доход государства. При невозможности передать имущество в доход государства в натуре взыскивается его стоимость в деньгах. Вместе с тем потерпевший вправе взыскать с другой стороны понесенные им расходы, утрату или повреждение его имущества.
Последствия недействительных сделок:
- двусторонняя реституция;
- односторонняя реституция;
- возмещение реального ущерба;
- недопущение реституции.
Сделка совершена с пороком воли. Какие трудности поджидают потерпевшего при оспаривании
Насилие или угроза являются обстоятельствами, оказывающими неблагоприятное влияние на волю лица, вступающего в сделку. Они образуют порок его воли, что в свою очередь дает субъекту сделки право ее оспорить. В отличие от модных сегодня оснований оспоримости сделки, таких как крупный характер или заинтересованность при ее совершении, которые в историческом масштабе являются совершенно «молодыми», сделки с пороками воли насчитывают многовековую историю. Надо полагать, возможность оспаривать волеизъявление появилась практически сразу с появлением самих сделок. Точнее — с появлением того, что впоследствии, в 19 веке, германская теория классифицировала и снабдила термином «правовая сделка» (нем. Rechtsgeschaeft). Совершенно очевидно, что такая возможность имелась, например, в римском праве, т.е. более двух тысяч лет назад. За время своей истории сделки с пороками воли поставили большое количество вопросов, многие из которых вызывают неоднозначное отношение до сих пор. Тем более важно, что ВАС РФ обратил внимание на эти классические основания недействительности сделок и в Обзоре практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 10.12.2013 № 162; далее — Обзор) посвятил этим сделкам 3 пункта из 14. Затронутые в Обзоре аспекты необходимо рассмотреть подробнее, но поскольку многие вопросы остались за рамками Обзора, постараемся встроить разбор указанных примеров в краткое описание проблемы в целом.
Насилие и угроза — наиболее опасные причины порока воли
Законодатель установил в ст. 179 ГК РФ перечень оснований недействительности сделки, при которых сторона, наделяемая правом оспаривания сделки, не является «виновником» ее недействительности, а, напротив, пострадавшим лицом. Этим обусловлено, что оспаривание сделки может происходить и в том случае, если насилие или угроза относились не только к существенным условиям сделки, но и к второстепенным ее элементам, если смотреть взглядом стороннего обывателя. Строго говоря, если имеет место насилие или угроза, то потерпевшая сторона изъявляет тем не менее свою волю. Однако данная воля сформирована под воздействием внешних факторов. Негативная оценка этих факторов правопорядком, нежелание давать поддержку таким нечестным способам влияния на волю служат основанием для оспоримого характера данных сделок.
Если ранжировать все пороки воли по степени общественной опасности, то насилие займет безусловное первое место, угроза окажется на втором. Иные пороки воли, о которых не говорится в настоящей статье, например, обман — на третьем и следующих.
Ряд проблем в случае с данными сделками имеет общий характер.
Во-первых, невыгодность сделки, заключенной с пороками воли, не является обязательным элементом признания сделки недействительной. Разумеется, по общему правилу, если кто-то пытается заставить другое лицо совершить сделку, прибегая при этом к средствам, граничащим с составом преступления, он в первую очередь ориентируется на получение выгоды в свою пользу с одновременным ущемлением интересов контрагента. Но это не обязательно. Например, если кто-то не хочет продавать принадлежащий ему земельный участок ни за какие деньги, в т.ч. за двукратную цену, то неправильно было бы, если бы покупатель мог его заставить продать объект на рыночных условиях и на этом основании сделку нельзя было бы оспорить. Факт насилия или угроз несет в себе такую повышенную общественную опасность, так сильно посягает на свободу частной воли, что сам по себе служит основанием для признания сделки недействительной.
Как представляется, в этом случае подлежит ограничительному толкованию абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ, согласно которому оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.
В данном случае неблагоприятные последствия сделки будут заключаться не в каких-то внешних обстоятельствах (невыгодности условий сделки и т.п.), а в самом факте заключения сделки, которую лицо не желало.
Можно ли оспорить сделку, если насилие или угроза исходят от третьих лиц?
Учёный (или тот, кто умничает, придумывая вопросы к статье после/ниже заголовка), по всей видимости, допустил ошибку absurdum est в вопросе «Можно ли оспорить сделку, если насилие или угроза исходят от третьих лиц?»
Во-вторых, и насилие, и угрозы могут быть адресованы не только стороне в сделке, но и иным лицам. Чаще всего в роли третьих лиц выступают родственники потерпевшей стороны, на волю которой воздействуют злоумышленники. Однако есть основания полагать, что в качестве таковых могут быть и иные лица, теоретически даже малознакомые с потерпевшим. Главное, чтобы насилие или угроза в отношении названных третьих лиц являлись причиной, побудившей потерпевшую сторону вступить в сделку. Иногда этот тезис вызывает вопросы, особенно в студенческой аудитории. Но тут не может быть сомнений. Любое насилие или склонение к сделке посредством угроз должны жестко пресекаться правопорядком. Совершенно очевидно, что если злоумышленник угрожает жизни моего соседа и я во избежание непоправимых последствий заключу сделку, которую он добивался, то правопорядок не может мне сказать, что сосед мне не родственник и поэтому мне должно было быть безразлично, будет ли причинен вред его жизни или нет. Если решить иначе, то злоумышленник — молодец, он правильно подобрал «ключи» к моей воле, раз сделка не может быть более оспорена.
В-третьих, угроза и насилие адресованы физическим лицам. Однако они имеют прямое отношение и к юридическим лицам, поскольку физические лица заключают сделки от имени юридических лиц как добровольные представители либо в качестве органов последних (генеральных директоров). Поскольку воля это психическое отношение лица к действительности, волей могут обладать только физические лица. Они изъявляют свою волю в сделке, но их воля имеет значение для сделки и порождает права для юридического лица. Именно в этом заключается их качество представителя (органа). Таким образом, обман или угроза, адресованные директору юридического лица или его добровольному представителю, позволяют оспорить сделку, совершенную этими лицами от имени юридического лица. Оспаривание в данном случае происходит на основании ст. 179 ГК РФ, но с определенной спецификой: оспаривается та сделка, которая повлекла правовые последствия для юридического лица, но по причине порока воли его представителя.
В-четвертых, основные сложности в отношении сделок под влиянием насилия или угроз возникают не столько в плоскости права, сколько в связи с необходимостью доказывания того, что угроза или насилие имели место. В подавляющем большинстве случаев отказы в исках по данным основаниям, происходят в связи с тем, что истцам не удается доказать наличие насилия или угроз, а также причинной связи между указанными действиями и состоявшейся сделкой. К сожалению, арбитражные суды не всегда демонстрирует должное умение в работе со свидетельскими показаниями и в целом проигрывают в данном вопросе судам общей юрисдикции. Однако без этой составляющей потерпевшие не могут получить необходимой защиты. Поэтому отказ в заслушивании свидетелей угроз в адрес истца или фразы в судебных актах об отказе в иске о том, что наличие угрозы не было подтверждено документально, должны решительно пресекаться вышестоящими инстанциями.
ВАС РФ ориентирует нижестоящие суды на то, что угрозы или насилие, являющиеся основаниями для признания сделки недействительной по ст. 179 ГК РФ, могут подтверждаться не только фактом наличия уголовного производства по соответствующему делу (п. 12 Обзора).
Наконец, в-пятых, с 1 сентября 2013 года в ст. 179 ГК РФ отсутствует санкция в виде изъятия в доход государства всего полученного по сделке стороной, в чью пользу имели место насилие или угрозы. Эта санкция, на наш взгляд, служила сдерживающим фактором, останавливавшим суды от признания таких сделок недействительными при малейших сомнениях в отсутствии вины ответчика. С ее отменой случаев эффективного оспаривания сделок по рассматриваемым основаниям должно стать больше.
Источником насилия или угроз не обязательно должна быть другая сторона в сделке
В иностранных правопорядках преимущественно представлена точка зрения о возможности оспаривания сделки в любом случае. Например, в силу ст. 1268 ГК Испании принуждение или угроза приводят к недействительности сделки и в том случае, если они исходят от третьего лица, не участвующего в договоре. В Германии аналогичный вывод делается на основе толкования § 123 ГГУ[2]. Согласно ст. 1434 ГК Италии принуждение является основанием для объявления договора ничтожным и тогда, когда оно применяется третьим лицом. Согласно ст. 1111 ФГК насилие, совершенное в отношении лица, принявшего на себя обязательство, является основанием недействительности соглашения, хотя бы такое насилие и было применено третьим лицом, не являющимся тем, в чью пользу соглашение было заключено. В практике французских судов признавался недействительным договор поручительства, заключенный поручителем под угрозой должника, хотя кредитор ничего не знал об указанной угрозе.
Исходят при этом из следующего. Когда сделка заключена под влиянием насилия или угрозы, сохранение сделки в силе в том случае, если в судебном процессе не удалось установить, что лицо, получившее выгоду по такой сделке, знало о наличии угрозы, было бы несправедливо по отношению к потерпевшему. Потребности обеспечения стабильности оборота в этой части должны уступить в целях установления справедливого баланса интересов личности и общества.
Если лицу угрожали неустановленные лица, то имеет место фактически неопровержимая презумпция того, что эти лица находятся в связи с тем, в чью пользу они угрожают. Совершенно очевидно, что именно так и происходит в 99% случаев. В оставшемся 1% можно пренебречь интересами стороны сделки, которая добросовестно не знала о том, что кто-то ни с того ни с сего (видимо, из лучших побуждений) угрожал ее контрагенту.
В этой идее также проявляется повышенная степень общественной опасности сделок под влиянием насилия или угроз. Например, при обмане, обладающем меньшей степенью общественной опасности, дело обстоит иначе, и последние изменения в ГК РФ подтверждают эту мысль. Если обманывает третье лицо, то сделка может быть оспорена лишь при условии, что будет доказано знание об обмане той стороны, к пользе которой он совершается (абз. 3 п. 2 ст. 179 ГК РФ). См. по этому поводу также п. 8 упомянутого выше Обзора практики ВАС РФ.
Включение данного регулирования в ГК РФ, произошедшее только в отношении обмана, но не сделок под влиянием насилия или угроз, еще ярче подчеркивает, что лицо, от которого исходят угроза или насилие, не имеет принципиального значения.
Тем не менее в арбитражной практике встречаются противоположные подходы. Истица продала акции лицу И. после того, как в адрес ее дочери поступили угрозы. Эти угрозы поступили от лица О. Поскольку судом установлено, что от стороны сделки (И.) или от других лиц, действующих в его интересах, исходили угрозы в адрес истицы, и что такие угрозы были реальными, в иске отказано (постановление ФАС Северо-Западного округа от 09.10.2007 по делу № А66-8296/2006).
Насилие может быть как физического, так и психологического характера
Применительно к насилию интересной является проблема так называемой абсолютной власти (лат. vis absoluta). При такой крайней форме насилия человек вообще не изъявляет воли, а например, его рукой, пока он связан или пребывает во сне, выводят подпись под сделкой. Эти формы насилия, зародившись в далеком прошлом, на сегодняшний день безнадежно устарели. Надо полагать, что тот, кто водит чужой рукой, будет совершать подпись своим почерком, а не почерком того лица, чьей рукой он оперирует. И это установит любая графическая экспертиза.
Однако кое в чем правило vis absoluta сохраняет свою значимость. Это случаи гипноза, когда человек находится под таким влиянием, при котором он теряет возможность отдавать отчет в своих действиях. В этом случае западная практика вслед за римским правом не ведет речь о насилии, которое служит основанием для оспаривания сделки, но о насилии, полностью уничтожающем волю лица. Думается, этот подход актуально воспринять и в России. Таким образом, в данном случае имеет место ничтожность сделки ввиду противоречия внешней видимости происходящего (формальное волеизъявление человек, находящийся под гипнозом, все же совершает) определению гражданско-правовой сделки как формы проявления автономии воли (ст. 153 ГК РФ).
Надо полагать, что в большинстве случаев насилие имеет место в форме причинения телесных повреждений (побоев), противоправного лишения свободы и т.п.
Однако встречаются случаи, в которых истцы сталкиваются с насилием психологического характера. Иногда полагают, что такое насилие не может служить основанием для оспаривания сделки по п. 1 ст. 179 ГК РФ (постановление ФАС Центрального округа от 24.01.2011 по делу № А54-836/2010-С9). По мнению указанного суда, из смысла названной нормы следует, что для признания сделки недействительной как совершенной вследствие насилия, истцу необходимо представить доказательства применения физического воздействия к нему при совершении сделки. Под насилием в смысле указанной статьи понимается противоправное физическое воздействие на другое лицо путем причинения страданий ему или его близким с целью заставить совершить сделку. Насилие может выражаться в причинении физических страданий (нанесении побоев, ограничении либо лишении свободы передвижения и т.д.), а также в воздействии на имущество (уничтожение либо повреждение имущества, захват его и т.п.).
В судебной практике встречаются иногда повышенные требования к доказыванию причинной связи между физическим насилием и сделкой. Например, Президиум ВАС РФ отказал в передаче в Президиум следующего дела.
Практика. Истец, являвшийся бывшим супругом покупательницы доли в ООО, продал ей эту долю и далее обратился с иском об оспаривании сделки. Доля была продана за 4,3 т.р. вместо 35,6 т.р. ее стоимости. В качестве доказательств истец приложил справку о том, что ему были нанесены побои. Однако поскольку справка о побоях была датирована следующим днем по сравнению с датой, проставленной на сделке, суд не признал эти побои находящимися в причинной связи со сделкой. Конечно, напрашивается вопрос о том, есть ли гарантия, что люди, которые били истца, не предложили ему датировать договор задним числом? Но на этот вопрос суд кассационной инстанции предпочел не отвечать, признав тем не менее сделку недействительной, но как кабальную, а не как заключенную под влиянием насилия (постановление ФАС Дальневосточного округа от 26.10.2004 № Ф03-А37/04-1/2799).
Похожий пример описан и в другом судебном акте. В обоснование иска о признании недействительным договора купли-продажи акций гражданин ссылался на то, что неизвестные люди и ответчик при помощи удержания его против воли, применяли насилие путем избиения, связыванием конечностей, оставлением без одежды на морозе, сопровождавшееся угрозами применения оружия и лишения жизни. Они принудили истца подписать договор и дать расписку в получении денег. Суд пришел к выводу о недоказанности истцом того обстоятельства, что спорный договор был заключен под влиянием насилия и угрозы со стороны ответчика. Также суд указал, что предоставленные истцом документы свидетельствуют лишь о причиненном вреде здоровью истца, но не доказывают, что этот вред был причинен истцу ответчиком или иным лицом именно с целью принуждения совершить оспариваемую сделку (постановление ФАС Московского округа от 17.01.2007, 24.01.2007 № КГ-А40/12214-06 по делу № А40-7580/06-137-81).
Угроза очень тяжело поддается определению
ГК РФ не регулирует многих вопросов, которые вызывают споры в доктрине, а именно каковы критерии угрозы, должна ли она быть существенной, в отношении кого может быть изъявлена угроза, имеет значение угроза только личности или также имуществу, возможна ли угроза правомерными действиями.
Обращение к иностранному опыту показывает, что зарубежный законодатель предпочитает решать многие из поставленных вопросов, не оставляя их на усмотрение судебной практики.
Согласно ст. 44 Книги 3 ГК Нидерландов об угрозе идет речь, когда кто-то побуждает другого совершить определенную сделку, противоправно угрожая причинить ущерб ему или третьему лицу персонально или его имуществу. Угроза должна быть такой, чтобы разумно мыслящий человек мог оказаться под ее влиянием.
Согласно ст. 1435 ГК Италии принуждение должно быть таким, чтобы оно оказывало влияние на лицо и заставляло его бояться причинения противоправных и значительных неблагоприятных последствий себе или своему имуществу. При этом должны учитываться возраст, пол и прочие особенности лиц. Принуждение является основанием для объявления договора ничтожным и тогда, когда угрожающие неблагоприятные последствия касаются личности или имущества супруга стороны договора или его родственников по восходящей и нисходящей линии. Если угрожающие неблагоприятные последствия касаются иных лиц, то объявление договора ничтожным оставляется на усмотрение суда, который должен произвести тщательную оценку всех обстоятельств (ст.1436 ГК Италии).
Наиболее распространенным вопросом в отношении угрозы является вопрос о ее реальном характере. В римском праве считалось, что угроза должна быть такой, чтобы поколебать дух воина средней храбрости. Как представляется, с тех пор общественные взгляды претерпели определенную эволюцию и таких высоких требований к угрозе более не предъявляется. Тот, кто добивается от нерешительного человека (или даже труса) при помощи угрозы, которая не произвела никакого действия на храброго и физически сильного человека, не может извлекать преимущество из своего поведения. Естественный отбор в такой вульгарной форме в обществе более не приемлем. В Германии считают[3], что незначительность тех неблагоприятных последствий, которыми угрожают, вызывает необходимость особо внимательной проверки причинной связи между угрозой и сделкой, но не отрицают возможности оспаривания в принципе[4]. При этом, конечно, у лица, которому угрожают, должно создаться впечатление, что наступление нежелательных для него последствий зависит от воли угрожающего лица[5].
В России вопрос о реальном характере угрозы косвенно затрагивается в п. 13 Обзора. В данном деле участник ООО получал угрозы от других участников, подталкивавших его к выходу из общества. Суд первой инстанции оценил свидетельские показания об угрозах в адрес истца как заслуживающие серьезного доверия и счел, что у истца действительно были основания опасаться неблагоприятных последствий в случае неподачи заявления о выходе из состава участников общества.
Еще один злободневный вопрос — угроза правомерными действиями. Представление о том, что угрожать можно только при помощи каких-то незаконных действий вроде побоев или убийства, является достаточно архаичным. Повсеместно в Европе распространена точка зрения о том, что угроза может выражаться и в совершении правомерных действий, например, в сообщении в компетентные органы о правонарушении, допущенном лицом, которому адресована угроза.
Например, в Италии угроза реализовать какое-либо право лишь тогда может являться основанием для объявления договора ничтожным, когда она направлена на получение противоправных преимуществ (ст. 1438 ГК). В Германии угроза при помощи правомерных действий является незаконной, если преследуемая угрожающим цель и используемое средство (угроза) находятся в неадекватной связи, т.е. используемая угроза для достижения данной цели противоречит «чувству приличия всех справедливо думающих» (цитата из решения Верховного суда ФРГ)[6].
Можно ли угрожать совершением правомерных действий?
Очень важно в этой связи, что ВАС РФ занял фактически аналогичную точку зрения, указав в п. 14 Обзора, что угроза осуществить право является основанием для признания сделки недействительной, если под влиянием этой угрозы сторона совершила сделку, не связанную с указанным правом. Главное, чтобы не желаемые потерпевшей стороной правовые последствия совершения оспариваемой сделки наступили в результате угрозы, а не самостоятельного свободного волеизъявления. В деле, положенном в основу указанного вывода, ответчик угрожал истцу обращением в органы прокуратуры в целях информирования об уклонении истца от уплаты налогов. Второй пример — использование ареста акций должника в порядке обеспечительных мер для того, чтобы склонить его к скорейшей продаже указанных акций другой стороне.
Завышенный стандарт доказывания по делам об оспаривании сделок под влиянием угрозы мало кому удается преодолеть
Наконец, нельзя не проиллюстрировать проблему завышенных требований судов, предъявляемых к доказыванию угроз.
Новый генеральный директор по вступлении в должность высказал угрозу всем работникам ЗАО о том, что при отказе в продаже долей в обществах, расположенных на территории ЗАО, уволит их (истцу угрожало еще и увольнение дочерей) и не даст возможности работать этим обществам (доли в этих обществах принадлежали работникам). Договор продажи акций подписан истец подписал в день прихода нового директора. При этом работник продал, а его начальник купил акции стоимостью более 100 т. р. всего за 2,7 т.р. Другой единственный участник, отказавшийся продать свои доли, три месяца не допускался физически к работе, что подтверждено судебными актами по другому делу. В деле имеются и другие доказательства угроз (свидетели 3 чел. — все тоже продали). Суд в своем решении указал, что истец уволился из общества только через 7 месяцев и по собственному желанию (как будто это может служить доказательством тому, что угрозы не было — прим. автора). Угроза не носила реальный характер. Показания свидетелей противоречивы — один сказал, что присутствовал непосредственно при заявлении угрозы на общем собрании (тот, которого впоследствии не допускали к работе), а другой показал только о косвенных признаках (что истец не выглядел подавленным или расстроенным, сказал, что принял решение о продаже). Истец не представил доказательств того, что со стороны руководства ЗАО осуществлены реальные действия, из-за которых он вынужден был уволиться с работы (решение Арбитражного суда Нижегородской области по делу от 28.05.2003 по делу № А43-1480/03-21-65). Апелляционная инстанция оставила решение в силе, повторив, что угроза не доказана. Кассационная инстанция включила в судебный акт удивительную фразу «факт угрозы увольнения не подтвержден документально» (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 05.11.2003 по делу № А43-1480/2003-21-65). По-видимому, по мнению судей, все, кому угрожают, должны попросить об этом у угрожающего письменное свидетельство и не воспринимать данную угрозу всерьез до тех пор, пока такое свидетельство не будет выдано. Определением коллегии судей ВАС РФ № 1786/04 от 01.03.2004 отказано в передаче данного дела в Президиум…
Как доказать реальный характер угрозы?
Итак, подведем некоторые итоги. Притом, что сделки, совершенные под влиянием насилия или угроз представляют высокую общественную опасность и в отношении них не сняты многие теоретические и практические вопросы, регулирование этих сделок не подвергнуто реформе. Причем в Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса (утв. Советом по кодификации гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации 11.03.2009 г.)[7] некоторые предложения содержались. Например, предлагалось следующее: «2.6.2. Необходимо уточнить в тексте ст. 179 ГК РФ, что факт заключения сделки под влиянием насилия или угрозы служит основанием для признания ее недействительной независимо от того, кем осуществлены насилие или угроза, и знает ли об этом контрагент по сделке или иное лицо, к чьей пользу обращена оспариваемая сделка».
Однако в итоговый текст Концепции реформирования гражданского законодательства (утв. 8.10.2009 года тем же Советом по итогам доработки и публичного обсуждения) никакого упоминания об этих сделках и необходимости их реформирования не было включено. Это означает, что основные надежды следует возлагать на судебную практику. Одновременно мы видим, что практика не всегда к этому готова. Однако других вариантов не остается.
Суд: (название суда и адрес, телефон)
Истец: (ФИО, адрес, телефон, e-mail)
Ответчик:(ФИО, адрес, телефон, e-mail)
ИСКОВОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ
<Дата обезличена> года между Филиалом «Уллучай» ОАО АКБ «Эльбин» в <…> и истцом были заключены кредитный договор и договор залога. Согласно указанным договорам, названный Банк предоставил кредит в размере 100000 рублей под залог двухкомнатной квартиры, принадлежащей ей, расположенной в <…>, <…>, <…>, <…>.
Ее вынудил подписать эти договоры М. И., проживающий по адресу: <…>, <…>.
В феврале 2009 года М. И. подвозил ее с детьми и матерью. По дороге очень навязчиво расспрашивал об их жизни ее маму, которая отвечала на все интересующие его вопросы. Несколько позже, он пришел к ним с угрозами убить ее и ее детей, если не отдаст ему документы от квартиры.
Сильно испугавшись за детей и за себя, она отдала их ему. Спустя некоторое время, в середине февраля, он, снова угрожая ей и сыну, уже вместе со своим приятелем, отвез к нотариусу и заставил подписать, как она поняла доверенность на ее квартиру.
В марте 2009 года, поймав ее и сына на улице, снова угрожая убить детей, отвез ее и сына в <…>, где заставил подписать указанные ею кредитный договор на сумму 100000 тысяч, и договор по которому закладывалась ее квартира под обеспечение возврата кредита, а также процентов по нему с Филиалом «Уллучай» ОАО АКБ «Эльбин». Деньги забрал М. И.
Мать ничего об этом не знала, она скрывала от нее потому, что не хотела волновать. Угрозы со стороны М. И. продолжались. Боялась обратиться в милицию. В начале ноября ей позвонили из банка, и сказали, что она должна 100000 рублей, и что если не выплатить долг по кредиту, они обратятся в суд и заберут квартиру. Тогда она решилась рассказать все матери. Мать настояла на том, что бы она обратилась с заявлением в милицию, что она и сделала. Однако в возбуждении уголовного дела в отношении М. И. отказали, не усмотрев в его действиях состав преступления. В последующем, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от <Дата обезличена> г., вынесенное ст. сержантом УУМ ОВД по <…>, А.Р.А. Избербашским городским судом было отменено по ее жалобе.
Имеется расписка, данная М. И, в которой он обязуется погасить кредит, взятый ею, как он пишет, по его просьбе, на самом деле под влиянием угроз. Ни документы, ни кредит по настоящее время не возвращены, иначе ей не звонили бы из банка, и, скорее всего, он не собирается этого делать. Расписка дана М. И. в милиции, во время проверки материалов по ее заявлению, чтобы оправдать свои преступные действия.
Данное жилье является единственным. В квартире она проживает вместе с тремя несовершеннолетними детьми и матерью. Вряд ли бы в здравом уме, она рисковала бы своим единственным жильем, где также проживают дети с матерью, ради человека с которым едва знакома. А ведь с момента первой встречи с М. И. и до заключения договоров прошло немногим более месяца. Ни о каких близких отношениях, как утверждает М. И., не может быть и речи. Можно сказать, что и времени для их установления не было. Страх, боязнь за жизнь детей, единственные причины, которые заставили ее пойти на это.
Согласно ст. 179 Гражданского кодекса РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.
Угроза представляет собой неправомерное психическое воздействие на сторону в сделке с целью понудить ее к совершению сделки под страхом применения насилия, причинения душевных страданий, распространения порочащих сведений и т. п. Для того чтобы угроза опорочила сделку, она должна отвечать следующим признакам.
Во-первых, угроза должна быть существенной, т. е. состоять в возможности причинения зла достаточно значимым ценностям (жизни, здоровью, личной и деловой репутации и т. п.). Оценка существенности угрозы во многом зависит от личных качеств потерпевшего, его привязанностей, ценностных ориентиров и т. п.
Во-вторых, требуется, чтобы угроза была реальной, т. е. способной к осуществлению в действительности. Реальность угрозы определяется как степенью вероятности ее осуществления (которая, в свою очередь, зависит от личности угрожающего, имеющихся у него возможностей и т. п.), так и самой возможностью ее реализации.
В-третьих, угроза может исходить не только от стороны в сделке или выгодоприобретателя, но и от любого лица. Необходимо лишь доказать, что сторона в сделке знала о том, что воля контрагента сформировалась не свободно, а под влиянием данной угрозы.
В-четвертых, как правило, не имеет значения, касается ли угроза правомерных или противоправных действий. В обоих случаях воля лица на сделку формируется под воздействием внешних факторов и не отражает истинной воли этого лица.
На основании изложенного и руководствуясь ст. 131-132 ГПК РФ
ПРОШУ:
признать кредитный договор и договор залога от <Дата обезличена> года, заключенные между Маджалиским филиалом «Уллучай» ОАО «Эльбин» и М.З.К., недействительными.
Приложения:
- Уведомление о вручении или иные документы, подтверждающие направление другим лицам, участвующим в деле, копий искового заявления и приложенных к нему документов, которые у других лиц, участвующих в деле, отсутствуют;
- Документ, подтверждающий уплату государственной пошлины в установленных порядке и размере или право на получение льготы по уплате государственной пошлины, либо ходатайство о предоставлении отсрочки, рассрочки, об уменьшении размера государственной пошлины или об освобождении от уплаты государственной пошлины;
- Доверенность или иной документ, удостоверяющие полномочия представителя истца
- Документы, подтверждающие обстоятельства, на которых истец основывает свои требования;
- Документы, подтверждающие совершение стороной (сторонами) действий, направленных на примирение, если такие действия предпринимались и соответствующие документы имеются.
Истец ___________________